ВЕТХИЙ ЗАВЕТ (Морис Бюкай)

 

 

 

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ

Общие сведения

Так кто же является автором Ветхого Завета?

Интересно, сколько читателей Ветхого Завета, которым будет задан этот вопрос, ответят на него, повторив то, что они прочитали в предисловии к своей Библии? Наверняка они скажут, что хотя Библия и была написана людьми, вдохновленными Святым Духом, создателем ее все же был Сам Бог.

Иногда авторы вступительного слова к Библии ограничиваются тем, что сообщают читателям лишь эту краткую информацию, которая исключает все дальнейшие вопросы. Иногда же они предупреждают читателей, что впоследствии в первоначальный текст Ветхого Завета люди внесли некоторые дополнения, но, несмотря на это, его текст не утратил проистекающей из него общей «истины». Причем на незыблемости этой «истины» делается очень сильный акцент. За такую трактовку несут ответственность официальные лица Церкви, ее иерархи. Ведь Церковь является единственным «органом», который просвещает верующих в этом плане с помощью Святого Духа. Еще со времен Соборов, проводившихся в четвертом веке, именно Церковь выпускала специальный перечень Священных Писаний, подтвержденный Флорентийским (1441), Трентским (1546) и Первым Ватиканским (1870) Соборами. В результате сформировалось то, что в наше время известно как Канон. Лишь недавно, после многих Папских энциклик, Второй Ватиканский Собор издал исключительно важный Документ, касающийся Откровения и связанных с ним вопросов. Его появлению предшествовало три года напряженной работы (1962—1965). Однако и поныне абсолютное большинство читателей, после прочтения информации, предваряющей современные издания Библии, остаются вполне удовлетворенными. Это большинство до сих пор верит тем уверениям в достоверности, которые были в ходу на протяжении всех прошлых веков, и ему не приходит в голову поспорить об этом.

Если же обратиться к трудам церковных служителей, не предназначенным для широкого круга читателей, то сразу станет видно, что вопрос о достоверности Книг, входящих в Библию, гораздо более сложен, чем это может показаться вначале.

Например, в современном издании Библии на французском языке, которое вышло в свет отдельными частями в переводе, осуществленном под руководством Библейской школы в Иерусалиме[1], нельзя не заметить совсем иную «окраску» текста. Становится понятным, что Ветхий Завет, как и Новый Завет, поднимает проблемы, касающиеся противоречивых сведений и фактов, которые авторы комментария зачастую даже не пытаются скрыть.

Мы также можем найти довольно достоверные данные о противоречиях Библии в более кратких исследованиях, выполненных с высокой степенью объективности. Таких, например, как исследование профессора Эдмона Жакоба «Ветхий Завет». В этой книге прекрасно дан общий взгляд на проблему[2].

Э.Жакоб отмечает, что многие люди не осведомлены о том, что первоначально существовал не один, а целый ряд различных Библейских текстов Ветхого Завета. Приблизительно в третьем веке до н.э. существовало не менее трех текстов на иврите: текст, получивший название масоретского; текст, использовавшийся, по крайней мере частично, для перевода на греческий язык; и третий — Самарийское Пятикнижие.

В первом веке до н.э. имело место стремление к выработке единого текста, но текст Библии был окончательно сформирован лишь спустя один век после Христа. Если бы мы имели в нашем распоряжении все три варианта текста, тогда можно было бы провести сравнительный анализ и прийти к выводу, каким был первоначальный текст. К сожалению, мы не имеем об этом ни малейшего представления. В нашем распоряжении сегодня имеются лишь Свитки, найденные в Кумранской пещере вблизи Мертвого моря, которые датируются временем, предшествующим появлению Иисуса, папирус с Десятью Заповедями (второй век н.э.), в которых имеются отступления от классического текста, а также несколько текстовых фрагментов, дошедших с пятого века н.э. и получивших название Каирской Первоосновы (Geniza of Cairo). А самый старый полный текст Ветхого Завета на иврите датирован лишь девятым веком н.э.

Первым переводом Ветхого Завета на греческий язык была, скорее всего, Книга, получившая название Септуагинта (Септанта[3]). Она датирована третьим веком до н.э. и была сделана евреями в Александрии. Именно на нее опирались авторы Нового Завета, и она служила в качестве авторитетного источника вплоть до седьмого века н.э. Основные же греческие тексты, используемые в Христианском мире, взяты из рукописей, объединенных Ватиканским Кодексом (Codex Vaticanus), который хранится в Ватикане, а также Синайским Кодексом (Codex Sinaiticus), хранящимся в Британском музее в Лондоне. Они датированы 4-м веком н.э. В начале пятого века святой Иероним сделал перевод древнееврейских текстов на латинский язык. Позже этот перевод получил название Вульгата — по той причине, что начиная с седьмого века н.э. его стали широко использовать в качестве религиозного источника. Для точности мы упомянем также арамейский и сирийский (Пешитта) варианты текста, но они — не полные.

Все эти варианты позволили специалистам прийти к выработке так называемого «усредненного» текста, который представляет собой нечто среднее между различными вариантами. Были составлены разноязычные сборники, включающие варианты текстов на древнееврейском, греческом, латинском, сирийском, арамейском и даже арабском языках. Именно так обстоит дело со знаменитой Уолтонской Библией (Walton Bible), изданной в 1657 году в Лондоне. Для полноты скажем также, что разнообразие концепций относительно состава Библии — следствие того, что различные Христианские церкви придерживаются разных точек зрения относительно внутренней структуры Библии, т.е. не все Христианские церкви признают одни и те же Книги в составе Библии. Кроме того, до настоящего времени они не имеют единого мнения в вопросе о ее каноническом переводе на какой-либо конкретный язык, ибо такие переводы тоже отличаются один от другого. Сейчас близится к завершению экуменический перевод Ветхого Завета (The Ecumenical Translation of the Old Testament), над которым трудятся многочисленные специалисты Католической и Протестантской ветвей Христианской церкви. Он представляет собой попытку объединить различные точки зрения и создать труд, синтезирующий в себе самые разные подходы[4].

Как видим, человеческий фактор в Ветхом Завете — довольно значителен. Нетрудно понять, почему вариант за вариантом, перевод за переводом, со всеми неизбежно вытекающими изменениями текста и поправками к нему, в конце концов привели к тому, что на протяжении более чем двух тысячелетий первоначальный текст Ветхого Завета обрел иные очертания и состав.

История возникновения Библии.

До того, как Библия стала собранием Писаний, она существовала в виде народной традиции, носителями которой являлась исключительно память людей. Эта народная память первоначально была единственным средством сохранения и передачи различных идей. Такая традиция существовала в песенной форме.

«На первобытном этапе, — пишет Э.Жакоб, — каждый народ слагает и поет свои песни. В Израиле, как и везде, поэзия предшествовала прозе. Здесь слагали длинные и прекрасные песни. Обстоятельства возносили Израиль к самым высотам счастья и бросали его в самые глубины отчаяния. Его народ принимал близко к сердцу все происходившее, ибо в его глазах все имело свой особый смысл. Потому израильский народ выражал в своих песнях самые разнообразные чувства».

Эти люди слагали и пели песни по самым разным случаям. Э.Жакоб упоминает некоторые из них, для которых мы находим соответствующие песни в Библии. Это — трапезные песни, песни по случаю сбора урожая или окончания какой-либо иной работы — подобные знаменитой Песне Источника (Well Song, Книга Чисел, 21: 17). Это — свадебные песни, подобные тем, что включены в Песнь Песней, а также траурные песнопения. В Библии можно найти и многочисленные военные песни. Это, например, Песнь Деворы (Судей, 5: 1-31), превозносящая победу Израиля, которой желал и к которой привел народ сам Яхве: «Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, Господи, и рассыплются враги Твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя!» (Числа, 10: 35).

В Библии помещены также народные мудрости — афоризмы и правила поведения. Их можно найти в Книге Притчей, а также в пословицах и крылатых выражениях, содержащихся в этих исторических повествованиях. Здесь же встречаются слова благословений и проклятий, а также законы и постановления, переданные людям Пророками после того, как Бог предписал им исполнять Пророческую миссию.

Э.Жакоб замечает, что все это сначала передавалось от семейства к семейству или облекалось в форму повествования об истории избранного Богом народа. Затем предания стали передавать священники и богословы. История быстро превратилась в басню, подобную Басне Иофама (Fable of Iotham), Книга Судей, 9: 7-21. Процитируем ее:

«Когда рассказали об этом Иофаму, он пошел и стал на вершине горы Гаризима и, возвысив голос свой, кричал и говорил им: послушайте меня, жители Сихема, и послушает вас Бог! Пошли некогда дерева помазать над собою царя и сказали маслине: царствуй над нами. Маслина сказала им: оставлю ли я тук мой, которым чествуют богов и людей и пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева смоковнице: иди ты, царствуй над нами. Смоковница сказала им: оставлю ли я сладость мою и хороший плод мой и пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева виноградной лозе: иди ты, царствуй над нами…» (Судей, 9: 7-12)

Э.Жакоб отмечает, что «рассказчикам повествования, воодушевленным нуждой рассказать завораживаю-щую историю, вовсе нет дела до предметов или эпох, история которых малоизвестна». Отсюда он заключает: «Возможно, что повествования Ветхого Завета о Моисее и иных духовных отцах лишь приблизительно соответствуют последовательности исторических фактов. Однако рассказчики, даже на стадии устной передачи повествований, смогли с такой изощренностью и с таким воображением подогнать под них слишком разнящиеся эпизоды, что в результате этого история в их речах и действиях выглядела так, что даже критически мыслящие люди воспринимали их рассказы, как вполне вероятные факты, которые имели место на заре человеческой истории».

Есть все основания считать, что после заселения еврейским народом земли Ханаан в конце тринадцатого века до н.э. традиция сохранялась и передавалась уже в письменном виде. Однако не была обеспечена полная точность передаваемых сведений. Даже там, где, как принято считать, нужно обеспечить их наибольшую долговечность — при передаче законов. Среди таких законов — Декалог, Десять Заповедей, которые, как полагают, написаны Божьей дланью. Они переданы в Ветхом Завете в двух вариантах — в Исходе (20: 1-21) и во Второзаконии (5: 1-30). Оба варианта одинаковы по духу, но в них очевидно и различие.

В те времена уже было принято оформлять письменно договоры и послания, а также записывать имена выдающихся людей (судей, высокопоставленных городских чиновников и т.д.), составлять родословные, фиксировать совершаемые подношения и добычу. Так создавались архивы, служившие источниками документов, важнейшие из которых позже редактировались и получали вид Писаний, дошедших до наших дней. Таким образом, каждая из частей Ветхого Завета являет собой смесь различных литературных жанров. Выяснение же причин того, почему документы а, следовательно, и содержащиеся в них сведения собраны в такую невероятно странную смесь,  — это одна из тех задач, решать которую предстоит специалистам.

Ветхий Завет представляет собой противоречивое, разноликое целое, изначально основанное на устной традиции. Поэтому интересно сравнить его формирование с подобным же процессом, который вполне мог происходить в другое время и в другом месте, когда там тоже зарождалось примитивное литературное творчество.

Возьмем, к примеру, зарождение французской литературы в период существования Королевства Франков. Основным способом сохранить сведения о знаменательных делах здесь тоже являлась устная традиция. А к числу таких сведений относились войны, часто ведшиеся в защиту Христианства, и другие громкие события, рождавшие своих героев. Все они — иногда и через века — вдохновляли поэтов, летописцев и литераторов на сочинение разного рода «циклов». Таким вот образом, начиная с одиннадцатого века н.э., стали появляться эти повествования в стихах, где перемешивались легенды и были, ставшие первыми памятниками нового эпоса. Самым знаменитым из них является «Песнь о Роланде» — романтическое песенное произведение, воспевающее боевой подвиг рыцаря Роланда, командовавшего арьергардом Императора Карла Великого на пути домой из военного похода в Испанию. Самопожертвование Роланда — это не просто эпизод, выдуманный с тем, чтобы повествование обрело законченный вид. Оно на самом деле произошло 15 августа 778 года после нападения на арьергард живших в горах воинственных басков. Как видим, это литературное произведение — не просто легенда. Оно имеет историческую основу, но ни один историк не будет воспринимать всю «Песнь о Роланде» буквально.

Такая параллель между рождением Библии и светской литературой, по-видимому, достаточно точно отражает реальное положение дел. Тем не менее, она ни в коей мере не предназначена свести текст Библии в том виде, в котором он дошел до нас, лишь к своеобразному «архиву», где хранятся собрания мифов и преданий. В таком свете ее пытаются представить многие из тех, кто систематически отрицает саму идею Бога. Для верующего же человека не существует абсолютно никаких преград для веры в святые реалии Мироздания, в факт передачи Богом Моисею Десяти Заповедей, в участие Бога в человеческих делах, как, например, во времена Соломона. В то же время это не мешает нам считать, что дошедшие до нас тексты лишь свидетельствуют о том, что конкретные события действительно происходили, но описывающие их подробности следует подвергнуть строгому критическому анализу. И причиной для этой критики является влияние человеческого фактора в процессе перевода первоначальной устной традиции на язык Писаний. Причем надо признать, что влияние это очень велико.

Писания Ветхого Завета

Ветхий Завет представляет собой собрание литературных трудов, существенно различающихся между собой по величине и стилю. Они были написаны на разных языках. Период их написания охватывает более девяти столетий, а в их основе лежат устные предания. Во многие из этих трудов вносились правки и дополнения — сообразно происходившим событиям или в целях удовлетворения чьих-либо конкретных требований. Зачастую это делалось в самые разные и даже очень удаленные друг от друга во времени эпохи.

Такое массовое литературное творчество по всей вероятности достигло своего расцвета на самом раннем этапе существования Израильского Царства, приблизительно в одиннадцатом веке до н.э. Именно в этот период при монаршем дворе, среди членов царской семьи возник своеобразный «цех» книжников — переписчиков подобной литературы. Это были образованные и умные люди, роль которых не сводилась лишь к копированию текстов. Именно к этому периоду, скорее всего, и восходят первые неполные Писания, о которых упоминалось в предыдущей главе. Для записи этих трудов существовала особая причина. В те времена уже был сложен целый ряд песен, существовали прорицания Иакова и Моисея, Десять Заповедей, а также сведения более общего плана — основы законодательства, закладывающие религиозные традиции, исходя из которых впоследствии формулировался закон. Все эти тексты представляют собой отдельные фрагменты, встречающиеся в различных местах разных вариантов Ветхого Завета.

И лишь позднее, возможно, в десятом веке до н.э., был написан текст Пятикнижия называемый Яхвист[5]. Этот текст составил костяк первых пяти Книг, приписываемых Моисею. Еще позже в этот текст был добавлен Элохист[6] и так называемый Сасердотальский[7] вариант. Первоначальный Яхвистский текст охватывает период от Сотворения мира вплоть до смерти Иакова. Родина его происхождения — Южное Царство, Иудея.

Периоды, соответствующие концу девятого и середине восьмого века до н.э., отмечены пророчествами Илии и Елисея. В это время их миссия четко обозначилась, а влияние распространилось. До нас дошли их Писания. Это также было и время появления Элохистского текста Пятикнижия, охватывающего гораздо менее продолжительный период, чем Яхвист, поскольку он ограничивается лишь сведениями, относящимися к Аврааму, Иакову и Иосифу. Этим временем датируются также Писание Иисуса Навина и Книга Судей.

Восьмой век до н.э. стал свидетелем появления пишущих Пророков — Амоса и Осии в Израиле, а также Исаии и Михея в Иудее.

Падением Самарии в 721 году был положен конец Израильскому Царству. Все его религиозное наследие перешло к Иудейскому Царству.

Этим временем датируется собрание Притчей. Тогда же было написано и Второзаконие. Данный период, помимо прочего, знаменателен еще и тем, что оба текста, и Яхвист и Элохист, были соединены в единое Писание — Пятикнижие. Так возникла Тора.

Царствование Иосии во второй половине седьмого века до н.э. совпало с появлением Пророка Иеремии, но его труд обрел отчетливые формы лишь век спустя.

Перед первым изгнанием израильского народа в Вавилон в 598 году до н.э. увидели свет Книги Софонии, Наума и Аввакума. А во время первого изгнания уже пророчествовал Иезекииль. После падения Иерусалима в 587 году началось второе изгнание, длившееся вплоть до 538 года до н.э.

Книга Иезекииля, последнего великого Пророка, Пророка в изгнании, была приведена в тот вид, в котором она дошла до нас, лишь после его смерти. Это сделали книжники, ставшие его духовными наследниками. Эти же книжники вновь обратились к Книге Бытия в третьем, так называемом Сасердотальском варианте и добавили к нему раздел, повествующий о периоде от Сотворения мира и до смерти Иакова. Таким образом, третий вариант текста был вставлен во внутреннюю структуру Яхвистского и Элохистского текстов Торы. Мы увидим это, когда обратимся к Книгам, написанным приблизительно двумя-четырьмя веками ранее. Следует сказать, что примерно в одно время с третьим текстом была создана еще одна Книга Ветхого Завета — «Плач Иеремии».

По приказу Кира в 538 году до н.э. был положен конец Вавилонскому изгнанию. Евреи вернулись в Палестину, Иерусалимский Храм был отстроен вновь. Пророческая деятельность возобновилась, и ее результатом стали Книги Аггея, Захарии, третья Книга Исаии, Книги Малахии, Даниила и Варуха (последняя написана по-гречески).

Время после изгнания — это также период появления Книг Мудрости. К 480 году до н.э. была окончательно написана Книга Притчей Соломоновых, а в середине пятого века до н.э. — Книга Иова. В третьем веке до н.э. появились Книги Екклезиаста, или Проповедника, Песнь Песней Соломона, I и II Книги Паралипоменон, Книги Ездры и Неемии. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, появилась во втором веке до н.э. За один век до рождества Христова были написаны Книга Премудрости Соломона, I и II Книги Маккавеев.

Время написания Книг Руфи, Есфири, Иова, так же, как и Книг Товита и Иудифи, точно установить сложно.

Все периоды написания Книг указаны с учетом того, что впоследствии в них могли быть внесены правки и дополнения, поскольку Писания Ветхого Завета окончательно сформировались в единое целое лишь приблизительно за один век до рождества Христова, а для многих они стали окончательными только спустя век после Христа.

Таким образом, Ветхий Завет предстает перед нами как литературный памятник еврейского народа, освещающий его историю — от возникновения и вплоть до прихода Христианства. Части, из которых состоит Ветхий Завет, были написаны, дополнены и подвергнуты коррективам в период между десятым и первым веками до н.э.

Это ни в коей мере не личная точка зрения автора. Важнейшие исторические сведения, использованные в данном обзоре, почерпнуты мною из статьи «Библия», написанной для Всеобщей Энциклопедии (Encyclopedia Universalis[8]), автором которой является профессор богословия Дж.П.Сандрос. Чтобы понять, что же представляет собой Ветхий Завет, очень важно располагать такими сведениями, которые в наше время установлены и обоснованы высококвалифици-рованными специалистами.

Во всех этих Писаниях присутствует Откровение, но все, чем мы располагаем сейчас, есть прежде всего результат человеческих трудов, цель которых заключалась в том, чтобы очистить Писание от всего, что казалось этим людям лишним и ненужным. Они произвольно обращались с текстами либо удовлетворяя собственное самолюбие, либо подчиняясь чьим-то требованиям или обстоятельствам.

Сравнивая эти объективные данные с трактовками различных предисловий к современным массовым изданиям Библии, понимаешь, что их авторы тоже обращаются с фактами весьма произвольно. В них замалчиваются основополагающие сведения о написании отдельных Книг, они полны двусмысленностей, вводящих читателя в заблуждение. Множество предисловий или введений, приводимых в таких комментариях, неадекватно отражает реальное положение дел. Количество приводимого в них фактического материала сведено до минимума, а вместо него читателям внушаются представления, не соответствующие действительности. К примеру, относительно Писаний, несколько раз претерпевавших видоизменения и дополнения (таких, например, как Пятикнижие), там упоминается лишь то, что впоследствии они предположительно могли быть дополнены некоторыми моментами. Таким образом, в многочисленных предисловиях ведется подробный разговор далеко не о самых важных местах Писаний, а решающие факты, требующие подробных объяснений, просто замалчиваются. Потому грустно видеть, как ошибочные сведения о Библии продолжают издаваться массовыми тиражами.

Тора, или Пятикнижие

Название «Тора» имеет семитское происхождение. Греческое название, «Pentateuchos», переводимое на русский язык как «Пятикнижие», указывает, что это Писание состоит из пяти частей-книг: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Они образуют пять основных элементов канонического текста Ветхого Завета, включающего в себя тридцать девять разделов.

В этих пяти частях повествуется о происхождении мира и последующих событиях вплоть до вступления еврейского народа в Ханаан — землю, обещанную ему по возвращении из Египта, а точнее — вплоть до смерти Моисея. Повествование обо всех этих событиях, однако, лишь обрамляет целый ряд положений, призванных урегулировать религиозную и общественную жизнь еврейского народа. Отсюда и название — Закон или Тора.

Как в Иудаизме, так и в Христианстве, на протяжении многих веков автором Пятикнижия считался Моисей. Данная точка зрения, вероятно, основывалась на том, чтo сказал Моисею Сам Бог: «И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной» (Исход, 17: 14). И далее, где идет речь об Исходе из Египта: «Моисей, по повелению Господню, описал путешествие их по станам их …» (Числа, 33: 2). А также: «И написал Моисей закон сей…» (Второзаконие, 31: 9).

Теория о том, что Пятикнижие написал Моисей, стала господствующей начиная с первого века до н.э. Ее придерживались Иосиф Флавий и Филон Александрийский.

В наше время эта теория полностью отвергнута. Но Новый Завет все равно приписывает авторство Моисею. Павел в своем послании к Римлянам (10: 5), цитируя из Левита, утверждает: «Моисей пишет о праведности от закона: исполнивший его человек жив будет им». А Евангелие от Иоанна (5: 46-47) приписывает Христу такие слова: «Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его Писаниям не верите, как поверите Моим словам?»

Здесь перед нами один из примеров произвольной редакции текста, поскольку в соответствующем тексте на греческом языке употреблено слово «episteute». Таким образом, евангелист вкладывает в уста Иисуса утверждение, полностью противоречащее Истине, и это можно доказать.

За примером для наглядного доказательства я обращусь к отцу Де Во, директору Библейской школы в Иерусалиме. Он предваряет свой перевод Книги Бытия на французский язык, сделанный в 1962г., общей вступительной главой к Пятикнижию, содержащей ценные доводы. Эти доводы идут вразрез с утверждениями евангелистов относительно авторства указанного Писания.

Отец Де Во напоминает нам, что «традиция Иудеев, воспринятая Христом и его Апостолами» принималась в качестве Истины вплоть до конца средних веков. Единственным человеком, опротестовавшим ее, был живший в двенадцатом веке Абен Езра. И только в шестнадцатом веке Карлштадт резонно заметил, что Моисей не мог описать во Второзаконии историю собственной смерти (Второзаконие, 34: 5-12). Затем отец Де Во цитирует других критиков, отказавшихся признавать даже частичное авторство Моисея над Пятикнижием. Среди прочих к числу подобных работ относится и работа отца риторики Ришара Симона, озаглавленная «Критическая история Ветхого Завета» (Histoire critique du Viеux Testament) и вышедшая в 1678г. В ней указывалось на хронологические несуразности, повторения, путаницу фактов в повествованиях, на стилистические различия в Пятикнижии. Эта книга имела скандальные последствия. Стиль аргументации Р.Симона был неприемлем для исторических книг конца семнадцатого века: в те времена древнейшая эпоха очень часто преподносилась так, как «записано у Моисея».

Легко представить, насколько трудно было бороться с легендой, якобы подкрепленной самим Иисусом, который, как мы уже увидели, будто бы поддержал ее в Новом Завете. Решающий же довод принадлежит Жану Аструку, личному врачу короля Людовика XV. В 1753 году он издал работу под названием «Предположения относительно изначальных Писаний, которые Моисей использовал для составления Книги Бытия» («Conjectures sur les Memoires originaux dont il paraоt que Moyse s’est servi pour composer le livre de la Genиse»), в которой особо указал на множественность источников, составивших Книгу Бытия. Вероятно, Жан Аструк не был первым, кто заметил это, но он был первым, у кого хватило смелости обнародовать чрезвычайно важный факт: два текста с названиями, происходящими от слов Яхве и Элохим, которыми в этих текстах назывался Бог, в Бытии представлены буквально бок о бок. Следовательно, Книга Бытия содержит в себе два совмещенных текста. Другой исследователь, Айхорн, в 1780-1783гг. пришел к подобному же выводу и относительно остальных четырех Книг. А затем Ильген, в 1798г., заметил, что один из выделенных Аструком текстов, где Бог зовется Элохимом, в свою очередь, тоже состоит из двух частей. Таким образом, Пятикнижие в буквальном смысле слова развалилось.

Девятнадцатый век был отмечен проведением еще более детальных исследований. В 1854 году было признано существование четырех источников. Они получили название Яхвистского варианта, Элохистского варианта, Второзакония и Сасердотальского варианта. Их смогли даже датировать:

1.Яхвистский вариант был отнесен к девятому веку до н.э. (написан в Иудее);

2.Элохистский вариант, скорее всего, возник несколько позже (написан в Израиле);

3.Второзаконие одни исследователи отнесли к восьмому веку до н.э. (Э. Жакоб), другие — ко времени Иосии (отец Де Во);

4. Сасердотальский вариант восходит либо к периоду изгнания, либо ко времени непосредственно после изгнания — это шестой век до н.э.

Таким образом, можно увидеть, что процесс формирования текста Пятикнижия растянулся, по меньшей мере, на три столетия.

Этим, однако, проблема не ограничивается. В 1941 году А.Лод выделил три источника в Яхвистском варианте, четыре — в Элохистском, шесть — во Второзаконии, девять — в Сасердотальском варианте. И это, как пишет отец Де Во, «не считая добавлений, внесенных восемью разными авторами».

В последующие годы выяснилось, что «многие законы, содержащиеся в Пятикнижии, имеют аналоги вне Библии и что аналоги эти восходят к более давним временам, чем даты, указанные в самих документах». А «многие из описываемых в Пятикнижии историй предположительно имеют не те корни, из которых — как это принято считать — произошли все эти документально зафиксированные повествования; что корни эти — более древние». Это обусловливает «интерес к формированию традиций», к процессу возникновения древних преданий.

Такой поворот настолько усложняет проблему, что любой способен заблудиться в ее дебрях.

Множественность источников приводит к многочисленным повторениям и противоречиям. Отец Де Во приводит примеры частичного повторения сведений в повествованиях о Потопе, о похищении Иосифа, о его похождениях в Египте, а также такие примеры противоречий, как несовпадения имен, относящихся к одному и тому же персонажу, различия в описаниях важных событий и т. п.

Таким образом, Пятикнижие предстало состоящим из целого набора самых разных преданий, более или менее удачно соединенных в единое целое его авторами. Эти авторы совмещали сведения из разных источников, а иногда и видоизменяли повествования таким образом, чтобы текст Ветхого Завета выглядел целостным и непротиворечивым. Однако им так и не удалось полностью исключить многочисленные невероятности и противоречия. Все это и привело наших современников к идее о необходимости проведения глубокого объективного исследования первоисточников.

При практическом анализе Пятикнижия оно предстает, возможно, самым очевидным примером переделки текста человеческой рукой. Правки в текст вносились в разные периоды истории еврейского народа, сведения о которой черпались из устной традиции и текстов, передаваемых от поколения к поколению. История этого народа начала записываться в десятом или девятом веке с возникновением Яхвистского варианта, в котором запечатлены самые ее истоки. Предназначение и судьба Израиля представлены здесь как «неотъемлемая часть Великого Предначертания Бога человечеству» (отец Де Во). А завершено было это «записывание истории» в шестом веке до н.э. Сасердотальским вариантом, в котором до мельчайших тонкостей перечислены все даты и генеалогические ветви[9].

Отец Де Во пишет, что «Несколько повествований из этой традиции свидетельствуют о тяге к законотворчеству — отдых Бога в шаббат, т.е. в субботу, по завершении Сотворения мира; союз с Ноем; союз с Авраамом и обрезание; покупка Пещеры Макпела, давшей духовным отцам землю в Ханаане». Мы не должны забывать, что Сасердотальский вариант датирован временем изгнания в Вавилон и возвращения в Палестину, начавшегося в 538 году до н.э. Следовательно, здесь мы имеем смешение религиозных и чисто политических проблем.

Что касается Книги Бытия, то здесь твердо установлено наличие трех источников. В комментарии к собственному переводу этой Книги отец Де Во классифицировал отдельные части по источникам, из которых берет начало современный текст «Бытия». Имея на руках подобные данные, можно точно оценить вклад различных источников в написание любой из глав. В текстах, описывающих Сотворение мира, Потоп, а также период от Потопа до Авраама, повествование о которых занимает первые одиннадцать глав Бытия, мы видим последовательное чередование в тексте Библии разделов от Яхвистского и Сасердотальского источников. Элохистский вариант в первых одиннадцати главах не присутствует. Таким образом, факт одновременного использования Яхвистского и Сасердотальского источников вполне очевиден. В первых пяти главах, где речь идет о событиях, произошедших от Сотворения мира до Ноя, структура текста очень проста: здесь последовательно чередуются отрывки из Яхвистского и Сасердотальского источников. Что же касается Потопа (особенно главы 7 и 8), то здесь текст каждого из источников сокращен и сведен до очень кратких отрывков, подчас вообще к одному предложению. В итоге в тексте на английском языке, занимающем немногим более сотни строк, отрывки из обоих источников чередуются семнадцать раз. Именно это и обусловливает все те невероятности и противоречия, которые мы замечаем, читая современный вариант текста. Чтобы продемонстрировать это, приведем таблицу, в которой дана схема распределения источников.

Таблица распределения Яхвистского и Сасердотальского текстов в главах 1-11 Книги Бытия

Первая цифра указывает главу. Вторая цифра указывает количество фраз, иногда разделенных на две части, на что указано буквами «а» и «б». Буквенные обозначения: Я — указывает Яхвистский текст, С — указывает Сасердотальский текст. Пример. Первая строка таблицы указывает следующее: начиная с первой фразы главы 1 и до фразы 4а главы 2, текст современных изданий Библии есть текст Сасердотальского источника.

от главы	фразы	до главы	фразы	текст
1	1	2	4a	С
2	4б	4	26	Я
5	1	5	32	С
6	1	6	8	Я
6	9	6	22	С
7	1	7	5	Я
7	6			С
7	7	7	10	Я (адаптированныe)
7	11			С
7	12			Я
7	13	7	16a	С
7	16б	7	17	Я
7	18	7	21	С
7	22	7	23	Я
7	24	8	2a	С
8	2б			Я
8	3	8	5	С
8	6	8	12	Я
8	13a			С
8	13б			Я
8	14	8	19	С
8	20	8	22	Я
9	1	9	17	С
9	18	9	27	Я
9	28	10	7	С
10	8	10	19	Я
10	20	10	23	С
10	24	10	30	Я
10	31	10	32	С
11	1	11	9	Я
11	10	11	32	С
Можно ли найти более ясный способ показать, каким именно образом людям удалось «перетасовать» Библейские Писания?

Исторические Книги

Из этих Книг мы узнаем об истории еврейского народа — от времен его прихода в землю Обетованную, который, по всей видимости, имел место в конце тринадцатого века до новой эры, — до момента его изгнания в Вавилон в шестом веке до н.э.

Через все эти Книги красной нитью проходит так называемая идея «национального события», представленного как исполнение Слова Божьего. Однако историческая точность в повествовании практически не соблюдается. К примеру, Книга Иисуса Навина, прежде всего, сообразуется с теологическими целями. С учетом этого Э.Жакоб указывает на очевидное противоречие между данными археологических раскопок и текстами, когда речь идет о якобы имевшем место разрушении Иерихона и Гая.

Книга Судей Израилевых повествует о том, как избранный народ оборонялся от окружавших его врагов, а также о поддержке, оказанной ему Богом. Эта Книга несколько раз переделывалась, о чем со всей объективностью замечает в своем предисловии к Крампонской Библии отец А.Лефевр.

Свидетельствами тому являются различные предисловия, а также приложения к ее тексту. История Руфи размещена в ней как одно из повествований Книги Судей.

Книга Самуила и две Книги Царств — это, прежде всего, повествования о жизни Самуила, Саула, Давида и Соломона. Их ценность как исторических документов спорна. С этой точки зрения Э.Жакоб находит в ней многочисленные ошибки, поскольку сведения об одном и том же событии описаны в двух и даже трех различных вариантах. Здесь также даны образы Пророков Илии, Елисея и Исаии, причем к историческим фактам примешаны всяческие легенды. Что касается других комментаторов, к примеру, А.Лефевра, то для него «историческая ценность этих Книг фундаментальна».

Первая и Вторая Книги Летописи (Паралипоменон), Книга Ездры и Книга Неемии написаны одним автором, так называемым «летописцем», работавшим в четвертом веке до н.э. Он вновь воспроизводит всю историю — от Сотворения мира и вплоть до четвертого века, хотя его генеалогические таблицы заканчиваются лишь на Давиде. На самом же деле он использует в первую очередь Книгу Самуила и Книгу Царств, «механически переписывая их и не считаясь с противоречиями в фактах» (Э.Жакоб). Но при этом он все же дополняет их точными сведениями, подтвержденными результатами археологических находок.

В этих работах авторы стремились приспособить историю к нуждам теологии. Э.Жакоб замечает, что автор «иногда пишет историю в соответствии с теологическими критериями».

Далее: «Чтобы объяснить факт долгого и благополуч-ного правления царя Манассии, доходившего до святотатства в преследованиях евреев, автор выдвигает в качестве постулата предположение, что во время своего пребывания в Ассирии царь принял религию Единого Бога (II Паралипоменон, 33: 10-16), хотя об этом не упомянуто ни в других Библейских, ни в каких-либо иных источниках». Книги Ездры и Неемии подвергаются суровой критике по причине изобилия неясностей в них. Однако следует отметить, что период, о котором в них повествуется — четвертый век до н.э. — сам по себе не очень хорошо известен, о нем сохранилось лишь очень незначительное количество документальных источников, не относящихся к категории Библейских.

К историческим отнесены также Книги Товита, Иудифи и Есфири. Однако авторы их обращаются с историей уж очень вольно — исторические имена изменены, действующие лица и события вымышлены, и все это сделано в лучших религиозных традициях. В итоге все эти повествования представляют собой не более чем морализирование, сдобренное вымышлен-ными и искаженными фактами.

Книги Маккавеев представляют собой повествования совсем иного порядка. В них преподносится один из вариантов хронологии событий, действительно имевших место во втором веке до н.э. Содержащиеся здесь сведения позволяют наиболее точно воспроизвести историческую картину этого периода. Именно по этой причине их повествования представляют огромную ценность.

Сказанное здесь позволяет заключить, что собрание Писаний под общим заголовком «исторические Книги» изобилует противоречиями. Их авторы обращаются с историческими фактами двояко — и объективно (в современном понимании научно), и своевольно.

Книги Пророков

Под этим заголовком мы находим проповеди разных Пророков, которым в Ветхом Завете отведено особое место. Они стоят особняком от таких первых великих Пророков, как Моисей, Самуил, Илия и Елисей, чьи учения упоминаются в других Писаниях. Книги Пророков охватывают период от восьмого до второго веков до н.э.

В восьмом веке до н.э. появились Книги Амоса, Осии, Исаии и Михея. Амос знаменит своим осуждением социальной несправедливости. Осия известен в первую очередь тем, что вынужден был взять в жены языческую блудницу. Этим он предал свою религию и из-за этого испытал телесные муки — подобно Богу, страдающему из-за нравственного и религиозного падения Своего народа, но все же воздающему ему Свою любовь. Исаия же проявил себя как личность политическая: он общается с царями и возвышается над происходящими событиями, он — великий Пророк. Помимо трудов, написанных им лично, его ученики продолжали издавать его пророческие прорицания вплоть до третьего века до н.э. В них звучал протест против несправедливости и беззакония, страх Божьего Суда, призывы к освобождению как во времена изгнания, так и позже, по возвращении евреев в Палестину. Не вызывает сомнений, что во второй и третьей Книгах Исаии пророческие цели и намерения подкреплены политическими соображениями. Подобные же идеи несет в себе и проповедничество Михея, современника Исаии.

Седьмой век до н.э. был отмечен проповедничеством Софонии, Иеремии, Наума и Аввакума. Иеремия стал мучеником. Его прорицания были собраны Варухом, который, по одной из версий, является автором Книги Плач Иеремии.

Период Вавилонского изгнания в начале шестого века до н.э. дал толчок интенсивной пророческой деятельности. Здесь важное место занимает Иезекииль, как утешитель своих братьев, вселяющий в них надежду. Знамениты и его видения. А в Книге Авдия ведется речь о страданиях и горестях покоренного Иерусалима.

После изгнания, конец которому наступил в 538 году до н.э., пророческая деятельность возобновилась с появлением Аггея и Захарии, убедительно призывавших к восстановлению Храма. Когда восстановление завершилось, появились Писания под именем Малахии. В них содержатся различные духовные прорицания.

Интересно, почему Книга Ионы отнесена к числу Книг Пророков? Ведь если судить по тому тексту, который помещен в Ветхом Завете, в ней не содержится ничего собственно им сказанного. Иона — это повествование, из которого следует один принципиальный вывод: необходимость повиновения воле Божьей.

Книга Даниила была написана на трех языках — иврите, арамейском и греческом. Христианские комментаторы считают, что с исторической точки зрения — это «смятенный» Апокалипсис. Возможно, эта работа относится к периоду Маккавеев, то есть ко второму веку до н.э. Во времена «нестерпимой опустошенности и несчастий» автор этого Писания стремился поддержать в своих соотечественниках веру, убеждая их в близости избавления (Э.Жакоб).

Книги Поэзии и Мудрости

Единство литературного стиля этого собрания среди всех Книг Библии — общепризнанный факт.

Из них, прежде всего, необходимо отметить Псалтирь — величайший памятник древнееврейской поэзии. Многие из Псалмов были сложены Давидом, остальные — священниками и левитами. Они содержат в себе хвалы, мольбы и размышления. Псалтирь использовался во время религиозных служб.

Книга Иова, представляющая собой книгу мудрости и высшей набожности, возможно, датируется 400-500 годами до н.э.

Автором «Плача Иеремии» о падении Иерусалима в начале шестого века до н.э. вполне мог быть и сам Иеремия.

Мы, опять-таки, должны упомянуть и Песнь Песней Соломона — аллегорические песнопения, в основном воспевающие Божественную любовь, а также Книгу Притчей Соломоновых — собрание изречений Соломона и других придворных мудрецов и Книгу Екклезиаста, или Проповедника, в которой ведутся рассуждения о Земном счастье и мудрости.

Таким образом, перед нами — сборник трудов с очень противоречивым содержанием. Эти труды на основании самых разных источников писались в течение, по меньшей мере, семи веков и лишь затем, с некоторыми видоизменениями, характерными для каждой религиозной конфессии или течения, были слиты воедино. Как же получилось, что это собрание, отдельные части которого датируются разными веками, смогло стать неразрывным целым? Более того, вследствие идеи незыблемости, которую оно преподносит, по-гречески все эти Писания вместе были названы «Канон».

Текст Ветхого Завета в своей совокупности восходит к дохристианскому периоду. Это произведение Иудаизма, как такового. Процесс соединения отдельных Писаний начался, возможно, в седьмом веке до н.э., а затем, к ранее уже признанным, присоединились Писания, возникавшие в более поздние периоды. Следует, однако, заметить, что Торе (Пятикнижию) всегда отводилось особое место. А по мере того, как исполнялись прорицания Пророков (предсказание кары, которая сообразна с совершенным проступком), несложно было добавлять Писания этих Пророков к тем, которые к тому времени уже были признаны в качестве Священных. То же самое касалось и вселявших надежду утешительных заверений, которыми увещевали народ эти Пророки. К началу второго века до н.э. сформировался так называемый «Канон» Пророков.

Другие Книги — Псалтирь, Плач Иеремии, Притчи и Иов, впоследствии вошли в Ветхий Завет потому что использовались в целях проведения религиозных служб.

Христианство, которое первоначально существовало как Иудео-Христианство, стало объектом пристального изучения представителями современной науки, такими, как кардинал Даньелу. Далее мы сами убедимся в этом. Перед тем, как подпасть под влияние Апостола Павла, Христианство без труда восприняло наследие Ветхого Завета. Авторы Евангелий очень строго придерживались его. Когда же сами Евангелия были подвергнуты «чистке» и был наложен запрет на евангелические апокрифы, Ветхий Завет избежал подобной участи. В нем было оставлено и принято все или практически все.

Был ли кто-нибудь, по крайней мере на Западе, осмелившийся в период средневековья подвергнуть сомнению хоть какой-нибудь из аспектов этой противоречивой и несообразной смеси? Ответ здесь один: таких не было, или практически не было. Что же касается критиков Библии, они начинают появляться лишь в конце средневековья, и этот процесс продолжается поныне. Но, как мы уже видели, церковникам никогда и ничто не мешало успешно идти своим путем. Можно наверняка сказать, что на сегодняшний день накоплен ценный потенциал в такой сфере, как критический анализ текста Библии. Однако при этом специалисты, имеющие церковный сан, приложив массу усилий для анализа множества мелких подробностей, предпочли не углубляться в то, что они называют «сложностями». Едва ли они готовы исследовать их в свете современной науки. Эти экзегеты совсем не против того, чтобы подкреплять свои выводы историческими фактами в тех случаях, когда Библейские повествования согласуются с историей. Но пока с их стороны не чувствуется искренней заинтересованности в проведении досконального сравнительного анализа данных Библии и науки. Ведь они понимают, что это побудит людей подвергнуть сомнению многие положения Иудео-Христианских Писаний, которые до сих пор считаются полностью неоспоримыми.

Ветхий Завет и современная наука.
Некоторые открытия

В Ветхом Завете, как и в Евангелиях, есть ряд моментов, противоречащих данным современной науки. Причем замечено: когда возникает какое-либо противоречие между текстом Библии и наукой, всегда оказывается, что это противоречие касается очень важных моментов.

Как мы уже увидели из предыдущей главы, в Библии было обнаружено ошибочное описание установленных наукой фактов, и мы привели некоторые из них — те, на которые указали представителям религиозных кругов эксперты экзегезиса Иудейских и Христианских Писаний. Вполне естественно, что они стремились приуменьшить важность подобных ошибок. Для них вполне естественно, что авторы Писаний, почитаемые как святые, подчас преподносили исторические факты, руководствуясь теологическими соображениями, и писали историю сообразно определенным требованиям. Далее мы на примере Евангелия от Матфея увидим, что и в Новом Завете реальные факты толкуются так же вольно, а комментарии к ним преследуют ту же цель — убедить читателя в реальности того или иного факта, который на самом деле этой реальности противоречит. Подобный ход рассуждений не может удовлетворить тех, кто способен логически и объективно мыслить.

Если взглянуть на текст Библии с точки зрения логики, то уже одним этим можно выявить большое количество противоречий и невероятностей. Существование различных источников приводит к тому, что один и тот же факт оказывается представленным в различных вариантах. Но это еще не все. Переписывания с внесением правок, более поздние дополнения в сам текст, как и добавленные к нему впоследствии комментарии, включенные либо в сам текст, либо в очередной его вариант, — все это бесповоротно подтверждено специалистами, критически анализирующими Писания. Даже некоторые из религиозных деятелей сами честно указывают на это. К примеру, отец Де Во в своей общей вступительной главе, предваряющей Бытие (стр. 13-14), привлек внимание к многочисленным противоречиям. Мы не будем перечислять их прямо здесь, поскольку приведем несколько случаев далее на страницах этого исследования. При чтении текста Бытия создается впечатление, что нет необходимости воспринимать его буквально.

И вот очень типичный тому пример.

В Бытии (6: 3), Бог перед Потопом решает, что отныне продолжительность человеческой жизни сократится до ста двадцати лет, «… пусть будут дни их сто двадцать лет». Далее, однако, мы замечаем (Бытие, 11: 10-32), что десять потомков Ноя прожили жизнь продолжительностью от 148 до 600 лет (см. таблицу в этой главе, где показаны потомки Ноя вплоть до Авраама). Противоречие между первым и вторым местами повествования вполне очевидно. Объяснение же тому — элементарное. Первый отрывок (Бытие, 6: 3) заимствован из Яхвистского варианта текста, датированного, как мы видели, вероятнее всего, десятым веком до н.э. А второй отрывок Бытия (11: 10-32) появился гораздо позже (в шестом веке до н.э.) — ведь он заимствован из Сасердотальского варианта текста. Генеалогии были представлены в этом варианте впервые, и вся масса представленных сведений о продолжительности жизни столь же «точна», сколь и невероятна.

Именно в Бытии мы находим самые очевидные противоречия с данными современной науки. Они касаются трех существенных моментов:

1. Сотворения мира и этапов этого Сотворения;
2. Времени Сотворения мира и времени появления человека на Земле;

3. Описания Потопа.

Сотворение мира

Как указывает отец Де Во, Бытие «начинается с двух чередующихся описаний Сотворения мира». Анализ их совместимости с данными науки приводит нас к необходимости взглянуть на каждое в отдельности.

Первое описание Сотворения мира

Это описание занимает всю первую главу и самые первые стихи второй главы. С точки зрения науки это просто шедевр вымысла. Его необходимо анализировать параграф за параграфом. Представленный здесь текст взят из пересмотренного стандартного варианта Библии[10].

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою» (Бытие, 1: 1-2)

Вполне возможно предположить, что до Сотворения Земли то, что впоследствии стало Вселенной, было погружено во тьму. Однако упоминание о существовании в тот период воды — плод чистейшего вымысла. В третьей части этой Книги перед нами предстанут все свидетельства того, что на первоначальном этапе формирования Вселенной существовала лишь некая газообразная масса. Подмена ее водой равнозначна ошибочному описанию процесса Сотворения мира.

«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один»(Бытие, 1: 3-5)

Распространяющийся во Вселенной свет есть результат сложных процессов, протекающих в звездах. Мы вернемся к этому в третьей части нашей книги. Однако если исходить из Библии, на этом этапе Сотворения мира звезды еще не сформировались. О «светилах тверди небесной» сказано лишь в 14-м стихе, где описывается, как они были сотворены на четвертый день, дабы «отделить день от ночи» и «светить на Землю». Совершенно не согласуется с логикой упоминание о создании света в первый день, а создание источников света — тремя днями позже! Более того, плодом чистейшего вымысла является упоминание о существовании вечера и утра в первый же день. Ведь существование вечера и утра как элементов дня возможно только при одном условии, что уже сотворена Земля, которая вращается под лучами своей звезды, то есть Солнца!

«И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.] И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. [И увидел Бог, что это хорошо.] И был вечер, и было утро: день второй»(Бытие, 1: 6-8)

Здесь миф о водах продолжается их разделением на два слоя твердью небесной. Поэтому при описании Потопа воды сверху проходят через небесную твердь и обрушиваются потоком на Землю. Подобная картина разделения вод на два слоя с научной точки зрения, конечно же, неприемлема.

«И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. [И собралась вода под небом в свои места, и явилась суша.] И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду [и по подобию] ее, и дерево [плодовитое], приносящее плод, в котором семя его по роду его [на земле]. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий»(Бытие, 1: 9-13)

Факт возникновения отдельных континентов в тот период существования Земли, когда она все еще была покрыта водой, с научной точки зрения вполне приемлем. Однако до того момента, как появилось Солнце, а день и ночь стали последовательно сменять друг друга, совершенно немыслимо существование высокоразвитого растительного мира, где воспроизводство происходило от семян. Ведь в Бытии Солнце появляется лишь на четвертый день.

«И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной [для освещения Земли и] для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю. И стало так. И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый»(Бытие, 1: 14-19)

Здесь описание автора вполне приемлемо. Единственное, что можно подвергнуть критике в этом отрывке, так это место, которое ему отведено в описании Сотворения мира в целом. Как нам известно, Земля и Луна произошли от своей первоначальной звезды, Солнца, то есть возникли после него. Отводить моменту Сотворения Солнца и Луны место вслед за Сотворением Земли — значит идти вразрез с установленными данными о формировании отдельных элементов Солнечной системы.

«И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. [И стало так.] И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на Земле. И был вечер, и было утро: день пятый»(Бытие, 1: 20-23)

Этот отрывок содержит в себе неприемлемые положения.

Из Книги Бытия следует, что животный мир берет свое начало с появления морских существ и крылатых птиц, что Земля была заселена животными уже на следующий день.

Несомненно, что жизнь возникла в море, но об этом мы поговорим в третьей части книги. Именно из моря произошел животный мир, заселивший Землю. Считается, что птицы произошли от живых существ, проживавших на суше, в частности, от зоологического вида пресмыкающихся, живших в мезозойскую эру. Этот вывод обусловлен наличием многочисленных биологических характеристик, присущих как первому, так и второму виду. О Земных зверях, однако, в Бытии говорится лишь на шестой день Творения; они появились после птиц. Поэтому такой порядок появления на Земле зверей неприемлем.

«И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо. И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими [и над зверями,] и над птицами небесными, [и над всяким скотом, и над всею землею,] и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; — вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому [гаду,] пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так. И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой»(Бытие, 1: 24-31)

Здесь — высшая точка, так сказать, кульминация в описании процесса Сотворения мира. Автор перечисляет всех живых существ, не упомянутых ранее, и различные виды пищи для людей и зверей. Как мы уже видели, ошибка состоит в неверном указании последовательности возникновения Земных зверей и птиц, в появлении зверей после птиц. Тем не менее, время возникновения человека указано верно — после того, как уже возникли все иные зоологические виды.

Описание Сотворения мира завершается первыми четырьмя стихами второй главы:

«Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал. Вот происхождение неба и земли, при сотворении их …»

Подобная картина дня седьмого требует комментария. Во-первых, относительно смысла некоторых слов. Текст взят из пересмотренного стандартного варианта Библии, о чем уже говорилось выше. Слово «воинство» здесь, по всей вероятности, означает все множество сотворенных созданий. Что касается выражения «и почил», то это — стиль перевода ивритского слова «шаббат», от которого произошло ивритское название выходного дня, отсюда и английское выражение «саббат».

Совершенно ясно, что отдых Бога по завершении Им шестидневных трудов — не более чем легенда. Но ей все же есть объяснение. Мы не должны забывать, что описание Сотворения мира, рассмотренное на этих страницах, заимствовано из так называемого Сасердотальского варианта, написанного священниками и книжниками, которые были духовными наследниками Иезекииля, Пророка в Вавилонском изгнании, писавшего в шестом веке до н.э. Мы уже увидели, каким образом священники по-своему перетасовали Яхвист и Элохист, руководствуясь лишь собственными соображениями. Отец Де Во указал, насколько существенен элемент «легализма» в этих Писаниях, что тоже было отмечено выше. Так вот, в описании Сотворения мира, приведенном в Яхвистском тексте, написанном несколькими веками ранее Сасердотальского, никак не упоминается шаббат Бога после изнурительных недельных трудов. Это уже авторы Сасердотальского варианта вводят его в описание. Они делят недельные труды на отдельные дни, очень четко указывая дни недели.

Суббота (шаббат) является для них как бы стержневым днем, который они преподносят верующим в качестве особого дня, — дня отдыха. При этом они подчеркивают, что Бог первым почтил его. Последующее же описание, проистекающее из этой практической необходимости, имеет очевидную религиозную подоплеку, но данные науки, несомненно, позволяют квалифицировать его как вымысел.

Представления о том, что последовательные этапы Сотворения мира (как они виделись авторам Сасердотальского текста, стремившимся настроить людей на религиозную волну), могли «уместиться» всего лишь в одну неделю, с научной точки зрения не выдерживают никакой критики. Сегодня мы прекрасно знаем, что процесс формирования Вселенной и Земли протекал поэтапно, и каждый из этапов продолжался очень долго (в третьей части настоящей книги мы рассмотрим этот вопрос, обратившись к сведениям Корана, касающимся Мироздания). Даже если бы описание завершилось вечером шестого дня (без упоминания седьмого дня, шаббата, когда Бог «почил после трудов праведных»), и даже если бы, подобно тому, как это имеет место в описаниях Корана, мы были бы вправе считать, что на самом деле это были никакие не дни, а точно не установленные периоды времени, — все равно описание Сасердотальского текста не стало бы от этого более приемлемым. Ведь последовательность эпизодов Сотворения мира в нем совершенно противоречит элементарным научным знаниям.

Поэтому можно заключить, что картина Сотворения мира в Сасердотальском тексте — выдумка человека, одаренного воображением и искусностью. Ее автор не ставил перед собой цель донести Истину.

Второе описание

Второе описание Сотворения мира в Бытии сразу же следует за первым, без всяких комментариев и переходов. Однако оно не вызывает возражений, подобных тем, которые сразу возникают при чтении первого описания. Второе создано приблизительно тремя веками раньше первого и намного короче его. В нем больше места отведено повествованию о Сотворении человека и Земного рая, чем о Сотворении Земли и Небес. Описание Сотворения Земли и Неба там очень краткое (глава 2, 4-7):

«Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог создал землю и небо, И всякий полевый кустарник, которого еще не было на земле, и всякую полевую траву, которая еще не росла; ибо Господь Бог не посылал дождя на землю, и не было человека для возделания земли; Но пар поднимался с земли и орошал все лице земли. И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою»

(«В тот день, в который Бог Яхве сделал Землю и Небеса, и когда на Земле еще не было полевых растений, не выросло полевых трав, — ибо Бог Яхве еще не посылал на Землю дождь, и когда еще не было людей, дабы возделывать ее; с Земли вознесся потоп и затопил всю ее поверхность, — Тогда Бог Яхве слепил человека из пыли Земной и вдохнул в его ноздри жизнь; и человек ожил»[11])

Так выглядит Яхвистский текст, который можно встретить в современных изданиях Библии. Но был ли он столь краток изначально — до того, как Сасердотальский текст был добавлен к нему? Сегодня никто не в состоянии сказать, был или не был урезан с течением времени этот Яхвистский текст. Мы не знаем, действительно ли те несколько строк, что дошли до нас, содержат в себе все сведения о Сотворении мира, которые первоначально присутствовали в этом древнейшем Библейском тексте.

Яхвист не дает истинной картины формирования Небес и Земли. Из него ясно следует только то, что когда Бог создавал человека, растительности на Земле еще не было — ведь еще не было дождя, хотя поверхность Земли была покрыта водами. Это подтверждает последовательность повествования: Бог посадил сад в то же самое время, когда был создан человек. Поэтому растительный мир появляется на Земле одновременно с человеком.

Все это не соответствует научным фактам — ведь растительность произрастала на Земле задолго до появления человека. Мы не знаем, сколько сотен миллионов лет отделяют эти два события — появление растительности и появление человека.

Это — единственное критическое замечание, касающееся Яхвистского текста. В нем, в отличие от Сасердотальского варианта текста, где для всех событий отводится лишь одна неделя, не устанавливается очередность в Сотворении Вселенной, Земли и человека. И это освобождает его от серьезных возражений.

Время Сотворения мира и время появления человека на Земле

В еврейском календаре, составленном на основе данных, содержащихся в Ветхом Завете, очень точно указано это время. Вторая половина 1975 года от рождества Христова соответствует началу 5736 года от Сотворения мира. Сотворение человека имело место лишь несколько дней спустя, так что, если исчислять в годах, возраст человечества соответствует еврейскому календарю.

Здесь, возможно, следует сделать некоторую поправку с учетом того, что первоначально летоисчисление велось в лунных годах, в то время как на Западе календарь основывается на солнечных годах. Такая поправка может, конечно же, быть сделана ради полной точности, но она составляет не более чем 3 %, и не окажет какого-либо существенного влияния. Следовательно, ею можно пренебречь в целях упрощения наших расчетов — ведь из периода в тысячу лет мы должны вычесть на поправку лишь тридцать лет. Поэтому мы будем недалеки от Истины, если на основании этого древнееврейского отсчета времени, начиная от Сотворения мира, скажем, что Сотворение имело место приблизительно за тридцать семь веков до рождества Христова.

А что же говорит нам современная наука? Сложно дать ответ на вопрос, касающийся образования Вселенной. Здесь мы можем указать лишь ориентировочное время образования Солнечной системы. Его можно рассчитать с разумной степенью приближения. Между началом образования Солнечной системы и нашим временем прошло приблизительно четыре с половиной миллиарда лет. Поэтому мы можем оценить разрыв между известным нам сегодня, установленным фактом, и данными, почерпнутыми из Ветхого Завета. Мы продолжим наш разговор об этом в третьей части настоящей книги. Эти данные проистекают из пристального изучения Библейского текста.

В Бытии дана очень точная информация о времени между Адамом и Авраамом. Однако содержащиеся там сведения о периоде от Авраама до самых первых дней Христианства — недостаточны и неполны. Они должны быть дополнены сведениями из других источников.

1. От Адама до Авраама

В главах 4, 5, 11, 21 и 25 Книги Бытия содержатся исключительно точные генеалогические данные. Все они касаются прямых предков Авраама, начиная от Адама. Указываются продолжительность жизни каждого и возраст отца при рождении сына. Таким образом, совсем не сложно установить даты рождения и смерти каждого из предков, начиная от Сотворения Адама, которые и указаны в нижеприведенной таблице. Все использованные в этой таблице данные взяты из Сасердотальского текста Книги Бытия — единственного Библейского текста, содержащего сведения на этот счет. Согласно Библии можно заключить, что Авраам был рожден через 1948 лет после Адама.

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКАЯ ЛИНИЯ АВРААМА

 

2. От Авраама до первых дней Христианства

В Библии не содержится сведений, которые могли бы позволить получить об этом периоде столь же точные оценки, как данные в Бытии о предках Авраама. Чтобы измерить время, отделяющее Иисуса Христа от Авраама, нам необходимо обратиться к другим источникам. В настоящее время такая оценка, допускающая небольшую погрешность, получена: установлено, что Авраам жил примерно за восемнадцать веков до Иисуса. Если же учесть и сведения Книги Бытия о промежутке, отделяющем Авраама от Адама, мы получим следующее: время Адама было приблизительно на тридцать восемь веков раньше времени Иисуса. Однако нет смысла оспаривать ошибочность этой оценки: она проистекает из неверных данных Библии о периоде времени от Адама до Авраама. По еврейской же традиции календарь все еще основан на этих данных. Сегодня мы можем бросить вызов традиционным защитникам Библейских истин, указав на несовместимость между вымышленными оценками еврейских священников, живших в шестом веке до н.э., и данными современной науки. Но из-за вымышленных оценок на протяжении многих веков события древнейших времен, произошедшие до рождества Христова, рассматривались на основе именно этих ошибочных критериев.

В эпохи, предшествовавшие новейшему периоду истории, в изданиях Библии часто помещались предисловия, где читатель мог найти пояснения относительно исторической последовательности событий, происшедших от Сотворения мира до времени издания этих книг. Причем приводимые данные немного различались. Это зависело от времени издания. К примеру, Клементинская Вульгата (Clementine Vulgate), изданная в 1621 году, указывает время Авраама как более раннее, а время Сотворения мира относит приблизительно к 40-му веку до н.э. Разноязычная Уолтонская Библия, увидевшая свет в 17-м веке, помимо Библейских текстов на нескольких языках, дает читателю также и таблицы, подобные помещенной здесь, указывающие предков Авраама. Почти все приведенные в ней оценки совпадают с теми, которые помещены в нашей таблице.

С наступлением новейшего периода истории редакторы Библии уже знали, что, поместив подобные вымышленные хронологии, они вступят в противоречие с современными научными открытиями, согласно которым Сотворение мира произошло намного раньше. Они убрали все эти таблицы и предисловия, но не позаботились предупредить читателя, что Библейские тексты, на которых были основаны эти таблицы, устарели и более не могут считаться отражающими Истину. Вместо этого они предпочли слегка завуалировать их, изобретя искусный набор фраз, способных сделать текст приемлемым, но как всегда не избавив его от ошибочных мест.

Именно поэтому приведенные в Сасердотальском тексте генеалогии все еще продолжают восприниматься серьезно и с почтением, несмотря на то, что в двадцатом веке ни один разумный человек не будет вести отсчет времени на основе этого вымысла.

Данные современной науки не позволяют нам устанавливать время появления человека на Земле произвольно, вне границ определенной исторической эпохи. Мы можем быть уверены в том, что человек, способный действовать и разумно мыслить, а значит обладающий качествами, отличающими его от существ, имеющих анатомические сходства с ним — такой человек появился на Земле не ранее, чем по прошествии определенной эпохи, которую можно более или менее адекватно оценить во времени. Никто, однако, не может сказать, когда точно он появился. Сегодня мы можем говорить, что возраст останков людей, способных разумно мыслить и действовать, оценивается примерно в десятки тысяч лет.

Этим приблизительно установленным периодом датируется существование доисторических людей, и самой последней находкой археологов является кроманьонский человек. Разумеется, что в различных частях Земного шара находили и другие останки древних людей. Но это были останки менее организованных человеческих особей, и их возраст насчитывает где-то сотни тысяч лет. Однако можно ли считать этих особей собственно людьми?

Каким бы ни был ответ, наука обладает достаточно точными данными, касающимися представителей такого доисторического человеческого рода, как кроманьонский человек. А эти данные позволяют утверждать, что они жили в гораздо более раннюю эпоху, чем та, к которой Бытие относит появление первого человека. Следовательно, имеет место очевидное противоречие между теми результатами, к которым мы приходим, изучив многочисленные сведения Книги Бытия о возникновении человека на Земле, и точно установленными современной наукой фактами.

Потоп

Главы 6, 7 и 8 Книги Бытия посвящены описанию Потопа. В действительности же таких описаний два; они не размещены поочередно, а, так сказать, «перетасованы» по ходу повествования, от его начала и до конца. Отрывки из разных источников «переплетены» так, чтобы возникала видимость связной последовательности различных эпизодов. На самом же деле в этих трех главах имеют место откровенные противоречия. Это опять-таки объясняется существованием двух совершенно разных источников или, если угодно, двух разных версий — Яхвистского и Сасердотальского вариантов.

Ранее уже было показано, что их объединение дало своеобразный сплав, отдельные компоненты которого, однако, несоединимы. Каждый из первоначальных текстов разбит на параграфы или фразы. Элементы обоих источников, чередуясь, сменяют друг друга так, что по ходу чтения полученного таким образом повествования (приблизительно в сотню строк), мы семнадцать раз перескакиваем с одного источника на другой.

В целом история Потопа выглядит следующим образом: испорченность человека обрела такие огромные масштабы, что Бог решил стереть людей с лица Земли, а вместе с ними и всех остальных живых существ. Он предупредил Ноя и приказал ему построить ковчег, куда тот должен был взять свою жену, трех сыновей с их женами, а также других живых существ. Что касается последних, в данном случае каждый из двух источников сообщает нам разные сведения: в одном из них (Сасердотальский вариант), говорится, что Ною предстояло взять по паре особей от каждого зоологического вида. Но после этого в следующем отрывке (взятом из Яхвистского текста), утверждается, что Бог приказал ему взять по семь мужских и семь женских особей от каждого так называемого «чистого» зоологического вида, а также одной паре от «нечистого» вида. Тем не менее, дальше говорится, что в действительности Ной взял по одной паре от каждого вида. Такие специалисты, как отец Де Во, утверждают, что последний отрывок взят из исправленного Яхвистского описания этого события.

В одном из мест Яхвистского варианта Потоп представлен как следствие ливня. В другом же, из Сасердотальской версии, для Потопа указана двоякая причина — ливень и воды Земли.

Земля оказалась под водой, которая покрыла даже вершины гор. Вся жизнь погибла. Когда воды отступили, Ной вышел из ковчега, подплывшего к горе Арарат.

Можно добавить, что в разных источниках указана и различная продолжительность Потопа. Согласно Яхвистскому варианту он длился сорок дней, а согласно Сасердотальскому — сто пятьдесят.

Яхвист не сообщает нам, в какой период жизни Ноя произошло это событие, но в Сасердотальском тексте сказано, что Ною тогда было шестьсот лет. Здесь же содержатся сведения о генеалогии и родственной связи Ноя с Авраамом и Адамом.

Если мы произведем расчеты, основываясь на сведениях Книги Бытия, то окажется, что Ной родился через 1056 лет после Адама (см. таблицу генеалогии Авраама), а значит, Потоп произошел в 1656 году от Сотворения Адама. Согласно Книге Бытия Потоп произошел за 292 года до рождения Авраама.

Из Бытия следует, что от Потопа не удалось спастись ни одному человеку, и все живые существа, сотворенные Богом на суше, погибли. Затем род людской был возрожден тремя сыновьями Ноя и их женами, так что при Аврааме, родившемся примерно три века спустя, человечество уже жило общинами. Каким образом такое восстановление рода людского могло произойти за столь короткое время? Этот простой вопрос лишает повествование всей правдоподобности.

Далее исторические данные также доказывают несовместимость повествования с реальными фактами. Время Авраама отнесено к периоду 1800-1850 годов до н.э. И если бы Потоп произошел примерно за три века до Авраама, как это явствует из генеалогии, приведенной в Книге Бытия, тогда нам пришлось бы отнести период Авраама где-то к двадцать первому — двадцать второму векам до н.э. Но современная историческая наука утверждает, что в этот период в нескольких частях Земного шара уже существовали и развились не просто общины, а цивилизации — их останки сохранились. Поэтому мы не можем считать, что из этих трех Библейских повествований человек может узнать правдивые сведения о событиях. И мы обязаны честно признать, что дошедшие до нас тексты никак не отражают реальной действительности.

В случае Египта, например, они соответствуют периоду, предшествующему Среднему Царству (2100г. до н.э.), приблизительное время до прихода 11-й Династии. Это соответствует периоду 3-й Вавилонской Династии в Уре. Мы точно знаем, что в истории этих цивилизаций не было временного разрыва и значит не было разрушения, которое бы поразило все человечество, как об этом написано в Библии.

По этой причине мы не можем считать, что эти три Библейские повествования дают нам отчет о фактах, который соответствует Истине. И поэтому мы обязаны объективно признать, что тексты, которые дошли до нас, не отражают реальности.

Мы можем также задаться вопросом: а возможно ли такое, чтобы Бог ниспослал Откровением что-либо, кроме Истины? Нельзя примириться с мыслью о том, что Бог преподал людям представления и идеи, не только противоречивые, но и просто вымышленные. Поэтому, мы естественно приходим к гипотезе об искажениях в тексте, явившихся результатом правок, вносимых самими людьми, или о том, что эти правки возникали как при передаче устной традиции от одного поколения к другому, так и при последующем переписывании текстов. Если нам известно, что такой труд, как Книга Бытия, в течение трех столетий переделывался по меньшей мере дважды, то нас едва ли удивит присутствие в нем невероятностей и описаний, противоречащих действительности. Ведь прогресс человеческих знаний позволил нам узнать, если не все, то, по крайней мере, достаточно, о некоторых событиях, и теперь мы можем объективно судить о степени соответствия между нашими знаниями об этих событиях и их описаниями, дошедшими до нас с древнейших времен.

Нет ничего логичнее, чем подобное истолкование ошибок Библии, которое ставит их в вину лишь человеку, но никому более. Очень жаль, что большинство комментаторов, как от Иудаизма, так и от Христианства, не принимают такого простого подхода. И все же их доводы заслуживают пристального внимания.

Позиция Христианских авторов относительно научных погрешностей в Библейских текстах.
Критический анализ

Не может не впечатлять разнообразие реакций Христианских комментаторов на существование копившихся веками ошибок, невероятностей и противоречий в Библии. Отдельные комментаторы признают некоторые из них — и не колеблясь берутся за решение этих жгучих проблем. Другие же — с легкостью обходят неприятные им положения и упорно продолжают отстаивать каждое слово текста, пытаясь убедить людей заявлениями апологетического свойства, добротно подкрепленными весьма неожиданными доводами. Это делается в надежде, что все логически неприемлемое будет забыто.

Во вступительной главе к своему переводу Книги Бытия отец Де Во признает существование критических доводов и даже ведет пространный разговор об их убедительности и неоспоримости. И все же, едва ли его интересует объективное воспроизводство событий прошлого. Он пишет в своих заметках, что дело не в самом факте воссоздания Библией «картины одного из двух катастрофических наводнений в долинах Тигра и Евфрата, доведенного традицией до масштабов всеобщего катаклизма», а «существенно то, что автор внушает на фоне этой картины вечные учения — о Справедливости и Милости Бога к человеку, даже когда тот творит зло, а также о спасении праведных».

Таким образом обосновывается и оправдывается преобразование народной легенды в событие Божественной значимости. И именно в таком виде оно кажется вполне подходящим для преподнесения его людям религиозным — мол, автор прибегает к использованию гиперболизированной картины в целях пояснения религиозных учений. Апологетика такого способа преподнесения событий служит оправданием вольного обращения с Писаниями, считающимися Священными и содержащими Слово Божье. Если признавать подобное вмешательство людей в сферу Божественного, то можно будет объяснить любые изменения текстов Библии. Раз это делается из чисто теологических соображений, то все изменения текста становятся законными. Получается, что обоснованны также и те изменения, которые были внесены авторами в Сасердотальский вариант, превратив Библейские тексты в вымысел, как мы уже видели.

Многие Христианские комментаторы нашли для себя более хитрый способ объяснения ошибок, невероятностей и противоречий в Библейских описаниях. Они усматривают уважительную причину для всего этого в том, что каждый конкретный автор, внесший свой вклад в написание Библии, конечно же, отражал представления и идеи, свойственные той социальной прослойке, к которой он принадлежал, той культурной эпохе, в которую он жил и тому образу мышления, который господствовал в его эпоху. Отсюда проистекает всеобъемлющая концепция соответствующих «литературных жанров», введенная в качестве неотъемлемого элемента этих ловких словесных ухищрений. Исходя из этого любое противоречие между двумя текстами объясняется тем, что каждый из авторов различным образом выражал свои идеи и представления, то есть прибегал в этих целях к своему собственному «литературному жанру». Такой довод, конечно же, признается не всеми, поскольку ему недостает весомости. Однако сегодня еще нельзя сказать, что он отвергнут полностью и мы на примере Нового Завета увидим, как к нему, не стесняясь, прибегают в попытках объяснить откровенные противоречия в Евангелиях.

Есть и еще один путь сделать приемлемым то, что логика отвергает в анализируемом тексте. Он заключается в том, чтобы окружить текст апологетикой, которая отвлекает внимание читателей от решающей проблемы — от истинности самого текста, и направляет их внимание на другие проблемы.

К подобному способу прибегает кардинал Даньелу в своих рассуждениях о Потопе. Они опубликованы в обозрении «Живой Бог» («Dieu Vivant»[12]) под заголовком «Потоп, Крещение, Суд» («Dйluge, Baptкme, Jugement»). Кардинал пишет: «Церковь издревле видит в теологии Потопа образ Христа и самой Церкви». По его мнению Потоп — это эпизод «огромного значения», это «суд, состоявшийся над всем человечеством». Цитируя из «Homilies on Ezekiel» Оригена, о «кораблекрушении всей Вселенной, спасенной в ковчеге», кардинал Даньелу размышляет о ценности числа восемь, «выражающего количество людей, спасенных в ковчеге (Ной, его жена, три сына и их жены)». Он также по-своему использует мысли Юстина, записанные в «Диалоге»: «Они символизируют собой восьмой день, когда Христос восстал из мертвых» и «Ной, первенец нового Мироздания, есть образ Христа, которому предстояло воплотить в жизнь предначертанное Ноем». Кардинал продолжает сравнение между Ноем, спасшимся в деревянном ковчеге, а также  — с одной стороны, водой, заставившей его поплыть («вода Потопа, из которой было рождено новое человечество»), и деревянным крестом — с другой. Он подчеркивает ценность этих символов и делает вывод об огромной значимости, которую «таинство Потопа имеет для укрепления духовности и веры». Вот так.

О подобных сравнениях, преисполненных апологетики, можно говорить много. Нам же следует помнить, что эти комментарии событий невозможно отстаивать как истинные факты — ни с точки зрения их всеобщего характера (крупномасштабности, сравнимой с размерами Вселенной), ни с точки зрения времени, которое отводит им Библия. Обращаясь к подобным комментариям, мы попадаем в Средневековье. В те времена любой текст Библии надлежало принимать таким, какой он есть. Об ином подходе, исключавшем соглашательскую позицию, не могло быть и речи.

И все же приятно сознавать, что эпохе насаждаемой темноты и невежества предшествовало время, когда были живы и логические подходы. Здесь можно упомянуть позицию святого Августина, проистекающую из его образа мышления, исключительно прогрессивного для его эпохи.

Во времена отцов Церкви проблемы критического анализа текстов Библии, очевидно, все же поднимались, поскольку святой Августин затрагивает их в своем послании N№82. Наиболее показателен в этом плане следующий отрывок: «Ни к каким из Книг Писания я не относился с таким вниманием и уважением, как к тем, которые называют «каноническими», так что я твердо верю, что при их написании их авторами не было допущено ошибок. Когда же мне в этих книгах попадается положение, которое кажется противоречащим реальности, у меня нет сомнения в том, что или текст моего экземпляра ошибочен, или переводчик точно не придерживался первоисточника, или же мне самому недостает понимания».

Для святого Августина было непостижимо, чтобы Священный текст мог содержать в себе ошибочные сведения. И когда ему попадались положения, которые, как казалось, противоречили Истине, он тут же задумывался над причиной этого, не исключая гипотезы о том, что погрешности эти исходили от людей. Тем самым святой Августин очень четко установил догму о безошибочности первоначального текста.

Это — позиция верующего человека с критическим складом мышления. Ведь во времена святого Августина такой вопрос, как противоречие между некоторыми Библейскими текстами и научными знаниями, вообще не ставился.

Современные же специалисты имеют противоположные проблемы — с отстаиванием текста Библии от любых обвинений в искажении событий. Так, отец Де Во в своем вступлении к Книге Бытия объясняет причины, вынудившие его защищать тексты любыми путями, даже несмотря на то, что они неприемлемы ни с научной, ни с исторической точек зрения. Он просит нас не подходить к Библейской истории «согласно правилам исторического исследования, соблюдаемым людьми сегодня». Как будто могут существовать несколько способов написания истории. История, будучи рассказана с неточностями и искажениями — это признбет всякий — превращается в исторический роман. Однако же этот комментатор Библии отвергает какую бы то ни было проверку приводимых в Библии описаний на основе их сравнения с данными геологии, палеонтологии, древнейшей истории. «Библия не несет ответ ни перед одной из этих дисциплин, и если кто-то будет сопоставлять ее с данными этих наук, это приведет лишь к надуманному противостоянию или искусственной гармонии»[13]. Можно указать, что автор в данном случае размышляет по поводу тех мест в Библии, которые никоим образом не гармонируют с данными современной науки, — по поводу первых одиннадцати глав. Тем не менее, несколько Библейских описаний были в наше время подтверждены (в данном случае это эпизоды из времени патриархов или, иначе говоря, Пророков). И отец Де Во не отказался привлечь эти современные знания с тем, чтобы поддержать ими Библейские истины. «Тень сомнения, брошенная на эти описания, должна уступить место благоприятному свидетельству о них истории и археологии Востока»[14].

Иными словами, если наука полезна в таком деле, как подтверждение Библейских истин, она призывается, «берется на вооружение». Но если наука «аннулирует» Библейские описания — ссылаться на нее недопустимо.

Стремясь примирить непримиримое — теорию об истинности Библии с неправдоподобностью некоторых фактов, приводимых в Ветхозаветных описаниях — современные теологи употребили все свои старания на то, чтобы подвергнуть пересмотру классические концепции. Подробные описания этих хитрых, пространно излагаемых, изощренных идей, выходят за рамки проблем, обсуждаемых в этой книге. Но для примера можно привести хотя бы работу О.Лоретца (1972) «Что такое Библейская Истина?» («Quelle est la Verite de la Bible?»[15]). Лишь один такой пример будет достаточен, чтобы на его основании сделать вывод об отношении к науке в официальных кругах Церкви. Итак…

Автор отмечает, что Второй Ватиканский Собор «так и не утвердил принципов, на основании которых проводится разграничение между вымыслом и Истиной в Библии. И это невозможно в принципе, поскольку Церковь не может устанавливать Истину или такие научные методы, на основании которых можно было бы выносить принципиальные решения по такому вопросу, как Истинность Писаний».

Отсюда очевидно, что не Церкви судить о ценности научного метода как одного из средств доступа к знаниям. Но дело здесь совсем в ином.

Это вопрос не теорий, а твердо установленных фактов. В наше время даже не нужно быть слишком большим ученым, чтобы знать, что мир был сотворен отнюдь не тридцать семь или тридцать восемь веков назад. И мы знаем, что человек появился на Земле отнюдь не в те времена, на которые указывают все эти, несомненно ошибочные, Библейские генеалогии. О.Лоретц, должно быть, осведомлен об этом. Однако его утверждения, касающиеся науки, преследуют лишь одну цель — отодвинуть в сторону трудный вопрос, чтобы не касаться его именно таким образом, каким это следует сделать.

Уже одни простые перечисления различий во мнениях Христианских авторов по такой проблеме, как искажение доказанных наукой фактов на страницах Библии, прекрасно показывают всю щепетильность положения, в котором они оказались. Это еще раз свидетельствует, что единственно верная логическая позиция предполагает неизбежное признание того, что Библия во многом есть результат человеческой мысли, а, следовательно, — отрицание утверждения, что она представляет собой Откровение Бога в чистом виде.

Тот факт, что в Христианских кругах исчезает всякое ощущение комфортности, как только речь заходит об Откровении, стал особенно очевидным во время Второго Ватиканского Собора (1962-1965), когда согласованному окончательному тексту заключитель-ного Документа предшествовало по меньшей мере пять предварительных вариантов, а вся эта процедура отняла три года. Только через три года наступил конец тому, что его Преосвященство господин Вебер в своем вступительном разделе к Документу Собора N№4, посвященному вопросу об Откровении[16], назвал «болезненной ситуацией, угрожающей засосать Собор, подобно болоту».

Две фразы, содержащиеся в этом Документе и касающиеся Ветхого Завета (глава IV, стр. 53), передают все недостатки некоторых Библейских текстов так, что их просто невозможно оспорить:

«С учетом условий, в которых жило большинство людей до того, как Христом был заложен догмат спасения, можно с уверенностью утверждать, что Книги Ветхого Завета позволили каждому узнать, кто есть Бог, а кто есть человек, как и то, как справедлив и милостив Бог по отношению к людям. Эти Книги несут в себе свидетельство истинно Божественных учений, даже несмотря на то, что в них содержатся сведения несовершенные и устаревшие».

Используемые здесь прилагательные «несовершенные» и «устаревшие» как нельзя лучше характеризуют некоторые Библейские тексты, указывая на то, что эти тексты тоже вполне могут стать объектом критического анализа и даже быть отвергнуты как любой другой чистый вымысел. Здесь мы видим принцип, который невозможно не признать.

Цитируемый текст является частью общей декларации, окончательно ратифицированной 2344 голосами против 6. И все же, такое почти полное единодушие вызывает некоторые сомнения. Поскольку на самом деле в комментариях к официальному Документу, подписанных его Преосвященством господином Вебером, присутствует одна-единственная фраза, явно поправляющая высокое заявление Собора об устарелости определенных текстов: «Без сомнения, некоторые тексты еврейской Библии имеют временное применение и содержат в себе нечто несовершенное»[17].

Слово «устаревший», употребленное в официальной декларации, конечно не является синонимом выражения «имеют временное применение» в том смысле, в котором оно использовано во фразе комментатора. Что же касается добавленного им по собственной инициативе эпитета «еврейской», то он предполагает, что в тексте Документа Собора критиковался текст древнееврейской версии Ветхого Завета. Но дело обстоит не совсем так. В действительности именно Христианский Ветхий Завет, о несовершенстве и устарелости некоторых частей которого говорится в Документе, был предметом обсуждения во время Собора — не более того.

Выводы

Библейские Писания должны быть подвергнуты анализу безо всякого искусственного их приукрашивания, безо всякого наделения их теми качествами, которые кому-либо хотелось бы видеть в них. Напротив, их нужно рассматривать в объективном свете, такими, как они есть. Это предполагает понимание не только содержания самих текстов, но и истории их создания. Понимание последней позволяет сформировать некоторые представления об обстоятельствах, приведших к переделке текстов, обусловивших постепенность собирания текстов в единое целое. Именно так и происходило приведение Библии в тот вид, в котором она дошла до нас, — со всеми своими многочисленными сокращениями в одних местах и дополнениями в других.

На основании вышесказанного можно считать, что Ветхий Завет содержит в себе различные варианты описаний одних и тех же событий, а также ряд противоречий, невероятностей, искаженных изложений исторических фактов и несовместимостей с данными, точно установленными наукой. Все это вполне естественно, поскольку Ветхий Завет написан людьми глубокой древности. С подобным просто невозможно не столкнуться, просматривая любые книги, написанные в тех же исторических условиях.

Еще во времена, когда практически невозможно было обращаться к науке, а о невероятностях и противоречиях можно было лишь догадываться, такой обладающий здравым смыслом человек, как святой Августин, посчитал, что Бог не мог преподать людям того, что не соответствует реальности. Поэтому он выдвинул принцип, согласно которому любое положение, противоречащее Истине, никоим образом не может считаться исходящим от Бога, и выступил за то, чтобы исключить из Священных текстов все, что, по его мнению, заслуживало исключения на основании этого принципа.

Однако позже, когда уже стал известен факт несовместимости определенных мест в Библии с данными современной науки, позиция, подобная мнению святого Августина, была предана забвению. Причем отказ от нее был столь настойчив и категоричен, что это даже привело к возникновению и развитию целого литературного направления. Вопреки всем сопротивлениям оно отстаивало необходимость сохранения в Библии всех тех текстов, которые не должны там находиться ни при каких обстоятельствах в силу уже упомянутых причин. Второй Ватиканский Собор (1962-1965) внес весомый вклад в смягчение этой бескомпромиссной позиции, введя оговорки, касающиеся тех частей Ветхого Завета, которые содержат «сведения несовершенные и устаревшие». Интересно, останется ли это всего лишь благочестивым пожеланием или все же заставит по-иному взглянуть на те сведения, которые сейчас уже не могут быть приемлемы, и которым уготована роль свидетельствовать об Истинных учениях, исходящих от Бога, при одном условии — что люди не будут переписывать их по-своему?